Первый спектакль первого фестивального дня – постановка по Н. Гумилёву «Охота» в исполнении ижевской театральной студии «МИМ». Спектакль вызвал много споров профессионального жюри и неравнодушных режиссёров. Из подслушанного на режиссёрской лаборатории…

Серебряный век – противоречивая эпоха, одной из главных черт которой является духовный поиск и определение места человека в обществе. Подразумевая это, зритель невольно и здесь ожидает окунуться в социальную проблематику первой трети двадцатого века, когда значимость, ценность отдельной человеческой жизни была ничтожной. В спектакле «Охота», создающем атмосферу жизни первобытных людей, мотив осмысления роли индивидуальности действительно является основным звеном композиции. Однако не так легко прочувствовать психологизм и сложность внутреннего конфликта героев, когда баланс «формы» и «содержания» несколько нарушен - ты становишься скорее «наблюдателем», чем «соучастником» действия.

Жанр «пластическая метафора» достаточно актуален сегодня в театральном мире и, безусловно, в «Охоте» нельзя не восхититься интересными пластическими решениями: абсолютно покоряет образ ямы, которая является полноправным действующим лицом постановки, на нужный лад настраивает музыкальное сопровождение, завораживает сценическое движение актеров, благодаря которому художественное пространство играет разными красками, становясь то динамичным, то статичным. Однако, как отмечали практически все члены жюри, такое обилие «внешнего движения» уже не предполагает игры словесной. В итоге зритель уходит «в сторону», а главный смысл пьесы тонет в недрах многоплановости сюжета, каждая из линий которого не «прорисована» до конца. Финал спектакля, конечно, прояснил основную идею постановки, тем не менее, финальный вопрос Тремограста «зачем?», открыто затрагивающий проблему смысла человеческой жизни, прозвучал как будто отдельно от более умеренного по настроению спектакля.

Делая столь сильный акцент на «форме», актеры, к сожалению, не показали глубиную природу отношений между людьми. Между тем, гораздо сложнее и многограннее можно было показать чувства между Элу и Тремограстом, борьбу между двумя лидерами племени, постепенное познание моральных принципов – в данном же случае на фоне прекрасной «внешней» жизни внутреннее бытие героев отличалось некоторой аморфностью, тексту как будто не хватило философского звучания. Тем не менее, столь талантливая работа над «оболочкой» произведения не может не убедить в хорошем потенциале коллектива: сходу добиться верного направления всегда непросто, а заявить о себе так, чтобы вызвать столь эмоциональные долгие дискуссии на режиссерской лаборатории - дорогого стоит. И пусть эта «Охота» подошла к концу, впереди будет ещё много шансов добиться лучшего звучания пьесы.

Александра Гусева

Жюри говорит...

Александр Борисович Иняхин:
«Чем меньше актеры говорят, тем интереснее их существование, потому что вся пластическая жизнь персонажей гораздо выразительнее, чем те слова, которые они произносят. Они сами еще только учатся мыслить и говорят очень короткими фразами, лишь называя явления или состояния, это не развивается в действие. Это некий тренд современный – пластический спектакль, новое звучание пластического театра. На самом деле закон джунглей – это когда каждый живет на своем ярусе, и вот когда вы при этом выражаетесь полноценно, в этом гораздо больше смысла и творческой пользы, чем в попытке сделать нечто себе несвойственное. Оставайтесь собой. Когда у актеров есть «сговор», взаимопонимание, это очень важно»

Наталья Борисовна Тагунова:
«Какова главная цель всех существующих в спектакле, я не поняла. При том, что и у автора это с трудом понимается. Здесь он усыпан великолепным пластическим решением, великолепной музыкой. Но всё это уводит в сторону от происходящего. А, может быть, и не нужно этих слов. Ведь как просто сделать обычный пластический спектакль, и мы бы всё поняли. Ещё один момент: не случайно автор уделяет так много внимания борьбе этих двух лидеров…но как развивается борьба? Нет у неё развития. Мне кажется, процесс борьбы должен походить более витиевато, с какими-то потерями, с каким-то навёрстыванием, с отступлениями, с обходами»

Михаил Григорьевич Щепенко:
«Большое внимание уделяется пластической стороне, что вызывает обаяние, внимание и некое эстетическое впечатление, но то, что в одном спектакле соединены два принципа: принцип движения и принцип слова, - это вообще очень трудно. Такой принцип соединения разрушает художественное единство спектакля. Если в пластической части режиссёр и актёры чувствуют себя уверенно, то к текстовой части ощущается некая аморфность»

Отец Илия Соловьев:
«Мне остался неясен его смысл, идея режиссера. Гумилев, конечно, сложный автор, но тем не менее. Зато игровая сторона спектакля мне очень понравилась, и дети, наверное, понимали гораздо лучше, о чем идет речь, они очень ответственно отнеслись к этой постановке, это был настоящий актерский ансамбль, достигнуть такого единения на сцене – это уже большая удача»